18 октября 2022 года
9 октября 2019 года в интервью изданию Mega тогдашний чилийский президент Пиньера заявил, что Чили является «настоящим оазисом» в «охваченной конвульсиями Латинской Америке«. В то время в Эквадоре шло крупное восстание коренного населения, Гаити было охвачено протестами, в Аргентине и Парагвае проходили крупные демонстрации. Десять дней спустя «чилийский оазис» взорвался в конвульсиях, еще более сильных и жестоких, чем во всех соседних странах. Молодежь была во главе протестов, а миллионы людей вышли на улицы, чтобы заявить, что они не могут больше мириться с такой эксплуатацией и угнетением. Мы знали, что современная страна, которую правители представляли за границей, не была той, в которой мы жили каждый день. Красивые здания и дома элитных районов не являются реальностью для большинства населения.
MIT (Чилийская секция
Международной Лиги трудящихся – Четвертого Интернационала)
Восстание 18 октября стало выражением ярости, накопившейся за десятилетия, после многих попыток, когда единственным ответом от властей были обещания и репрессии, после того, как мы увидели, как множатся коррупционные скандалы, как частные владельцы крадут наши пенсионные накопления, как молодые люди годами и десятилетиями влезают в долги, чтобы оплатить свою жизнь. 18 октября мы сказали: хватит!
Этот материал рассказывает об итогах процесса, который начался 18 октября 2019 года.
Начинается революционный процесс
По нашему мнению, 18 октября стало началом революционного процесса в Чили. Почему бы нам не сказать, что это был простой бунт или восстание? Из-за глубины событий. Мы, чилийцы, лучше других знаем, как отличить простой подземный толчок от землетрясения. В политике мы также должны уметь это делать.
Три характеристики событий 18 октября являются основополагающими для того, чтобы охарактеризовать их как революцию: 1) огромная массовость демонстраций и их непрерывность во времени; 2) были подвержены сомнению все политические институты и «экономическая модель», внедренной в стране со времен диктатуры Пиночета; 3) высокая степень насилия, использованная массовым движением для демонстрации накопившегося гнева и защиты от государственных репрессий. Это насилие во многих случаях было направлено против «символов» чилийского неолиберального капитализма: фармацевтических монополий, банков, крупных розничных компаний, государственных учреждений и т.д.
18 октября было настолько глубоким, что открыло совершенно новый период, когда массы перешли в наступление и начали определять ход событий на улицах. Как сказал Ленин, главный лидер русской революции 1917 года, «низы уже не хотели, чтобы ими управляли, как раньше, а верхи уже не могли управлять, как раньше«. Самые большие изменения, вызванные социальным взрывом, произошли в сознании рабочего класса и народа в целом, которые положили конец многим злоупотреблениям.
Согласиться с тем, что в Чили начался революционный процесс, не значит сказать, что эта революция победила. Ни одна из проблем, породивших социальный взрыв, не была решена, и возможность нового социального взрыва (со схожими или иными характеристиками, чем 18 октября) будет возникать до тех пор, пока страна остается под господством крупного бизнеса. Поэтому выводы о том, что происходит сейчас, имеют одну цель: подготовиться к будущему.
По этой причине в данном тексте мы пытаемся определить самые решающие моменты последних нескольких лет и основные изменения, произошедшие в реальности и в сознании масс.
12 и 15 ноября 2019 года
Одной из важнейших характеристик 18 октября и последовавших за ним демонстраций было отсутствие лидерства. Не было ни лидеров, ни партий, ни общественных движений, ведущих огромную массу в борьбу. Эта «спонтанность» имела два аспекта, положительный и отрицательный. Положительным аспектом является то, что у правительства, институтов и традиционных партий не было возможности контролировать народный гнев или арестовать того или иного лидера, чтобы уничтожить движение. Это позволило массам оставаться на улицах в течение нескольких месяцев, противостоя государству, требуя ухода президента Пиньеры и глубоких социальных изменений. Негативным аспектом, однако, является именно отсутствие лидера, который довел бы борьбу за отставку Пиньеры до конца и мог бы привести страну к реализации требований, выдвинутых на улицах. Таким образом, само истощение движения привело к тому, что старые (и молодые) политики направили народное недовольство в русло Соглашения о сохранении почти всего прежнего. Среди активистов, участвовавших в собраниях, городских митингах и демонстрациях, не было ясности в том, по какому пути нужно идти, чтобы одержать победу. Таким образом, этот «вакуум» был заполнен организациями, которые действительно имели стратегию и политическую программу, реформистскими политическими партиями (в основном Широкий Фронт и Компартия) и профсоюзными и общественными организациями, возглавляемыми реформистами.
После более чем трехнедельной мобилизации 12 и 15 ноября 2019 года стали решающими в определении того, как будет продолжаться революция.
12 ноября широкие слои рабочего класса откликнулись на призыв к «Всеобщей забастовке», с которым выступила организация Mesa de Unidad Social, объединившая различные профсоюзы государственного и частного секторов и общественные организации. В тот день по всей стране были приостановлены работы в портах, метро, больницах, школах, на стройках и т.д. Некоторые профсоюзы горняков, наиболее важной части пролетариата страны из-за своей экономической роли, присоединились к акциям, но подавляющее большинство профсоюзов горняков воздержались из-за профсоюзной бюрократии, даже когда большинство рабочих хотели остановить работу. Огромная сила организованного рабочего класса была объединена с энергией простой молодежи в разных городах. В Сантьяго к большому маршу профсоюзов присоединились молодежные демонстрации, которые в течение нескольких часов противостояли полиции в районе президентского дворца Монеды.
После демонстраций и протестов 12 ноября власть повисла на волоске. Пиньера снова угрожал вывести военных на улицы, но не смог этого сделать, так как сами генералы не хотели этого, зная, что если они снова выйдут на улицы, то это будет означать массовую резню, которая повлечет за собой огромные последствия. Отказ офицеров вернуться на улицы не был обусловлен какими-либо моральными соображениями. Напротив, согласно некоторым газетным сообщениям, военные требовали, чтобы Пиньера взял на себя прямую ответственность за репрессии; они знали, что если народ победит и сумеет свергнуть правительство, его накажут, как это произошло в других странах. Они хотели передать эстафету Пиньере, но тот колебался.
Поскольку военные отказались вернуться на улицы, у правительства оставались только следующие варианты: заключить национальное соглашение или отставка. На счастье Пиньеры, «левые» и правые политики объединились, чтобы найти выход из кризиса. После напряженных переговоров 15 ноября было заключено мирное соглашение, в котором предлагалось направить кризис на путь создания новой Конституции. Таким образом, Пиньера остался у власти, генералы — на своих постах, а институты — в своих функциях.
12 ноября стало пиком нашей борьбы и показало, что возможно свергнуть Пиньеру, добиться справедливости и наказать военных и политиков, ответственных за репрессии, и начать глубокий процесс общественных изменений. Однако организации, ставшие лидерами процесса, направили его на достижение мирного соглашения, а не на бессрочную всеобщую забастовку и восстание, которое могло бы открыть другую дорогу к революции.
С этого момента началась большая операция реформистских организаций. Коммунистическая партия, Широкий Фронт и Социалистическая партия (чисто буржуазная партия, но имеющая вес в общественном и профсоюзном движении) начали разоружать общественное движение и направлять его в сторону Конституционного процесса. Таким образом, различные федерации и профсоюзы, возглавляемые этими партиями, снижали интенсивность своих призывов, и, несмотря на их призывы к новым национальным забастовкам, на низовом уровне не было никаких действий, а требование об отставке Пиньеры было отброшено.
Наряду с демобилизацией профсоюзного движения, эти партии вносили разногласия в народные собрания, городские советы и территориальные или народные организации. Большая часть народных собраний раскололась из-за отношения у Конституционному процессу, и многие начали писать новую Конституцию «снизу», оставив организацию по свержению правительства на втором плане. Часть феминистского движения также сыграла очень реакционную роль, расколов многие народные организации и создав сепаратистские женские организации, что ослабило народную организацию.
После заключения Соглашения широкие слои населения продолжали выходить на улицы. Многие группы, не доверяющие традиционным политикам, заявили, что необходимо продолжать выходить на улицы, но у них не было ни альтернативной стратегии, ни достаточного веса в рабочем классе и на местах, чтобы предложить другую повестку дня.
«Мирное соглашение» закрывает дверь для глубоких перемен
Мирное Соглашение было большой игрой со стороны бизнеса и его партнеров. Во-первых, потому что он серьезно ограничил полномочия Конституционного Собрания. Ему запрещалось трогать соглашения о свободной торговле (основу неолиберального капитализма в Чили), он подчинялся Верховному суду и парламенту, устанавливал кворум в ⅔ голосов, что, как знали бизнесмены, даст их партиям возможность блокировать преобразования, затрагивающие их интересы.
В дополнение ко всем этим препятствиям, Соглашение включало два голосования, которые стали бы новыми возможностями для крупного бизнеса полностью разгромить возможность «демократически» написанной новой Конституции, что в итоге и произошло.
Вся эта «анатомия» Соглашения имела одну функцию: блокировать все социальные изменения, которые могли бы затронуть привилегии хозяев Чили: чилийского крупного бизнеса и транснациональных корпораций. Борич и Широкий Фронт сыграли основополагающую роль в создании этого «выхода». Хотя Коммунистическая партия не подписала Соглашение, на следующий день она выступила в его поддержку с некоторыми «возражениями».
С этого момента стратегия этих партий стала определять ход процесса. Эти «институциональные левые» начали внедрять идею о том, что можно добиться социальных требований, не порывая с правыми и не вступая в конфронтацию с крупным бизнесом. Они использовали идею, что можно добиться изменений мирным путем и через Конституционный процесс под контролем нынешнего режима.
Конституционный процесс и политические силы
На первом голосовании (добровольном) более 78% избирателей одобрили необходимость написания новой Конституции, включая правых, поскольку они делали ставку на сдерживание изменений в рамках самого Конституционного Собрания. Крайне правые были единственными, кто был против, но они потерпели серьезное поражение. Выборы также стали серьезным ударом по традиционным партиям: в Собрание вошли десятки независимых делегатов.
С другой стороны, пока шел Конституционный процесс, положение рабочего класса продолжало ухудшаться. Пандемия стала тяжелым ударом для рабочих и народа. У нас были тысячи смертей, многие потеряли работу или были вынуждены работать в еще более тяжелых условиях.
Правое крыло, главный представитель крупного бизнеса, будучи абсолютным меньшинством в Собрании, атаковало его со всех сторон. Правые политики и избиратели использовали свое влияние в СМИ для делегитимизации Собрания, организовав настоящий бойкот и используя каждое политическое событие для нападок на участников Собрания и народного движения. Крупный бизнес также атаковал Собрание через организации работодателей, которые на протяжении всего процесса нагнетали страх на население, говоря, что если то или иное предложение будет одобрено, то страна войдет в кризис или будет разрушена (это произошло с предложением о национализации крупной горнодобывающей промышленности, предложением о прекращении частных прав на воду, предложениями по пенсиям, здравоохранению, образованию и т.д.).
С другой стороны, Социалистическая партия и Широкий Фронт должны были постоянно вести переговоры с независимыми делегатами, чтобы достичь ⅔ для принятия решений. Социалистическая партия также является представителем крупного бизнеса, несмотря на свое левое «лицо». И вместе с Широким Фронтом они блокировали любое предложение, которое затрагивало интересы бизнесменов. В основных голосованиях правое крыло, Социалистическая партия и Широкий Фронт голосовали вместе, например, против национализации добычи меди, освобождения чилийских и мапуческих политзаключенных, немедленного прекращения частных прав на воду, защиты частной собственности крупных экономических групп и т.д.
Коммунистическая партия, которая угрожала окружить Конституционное Собрание демонстрациями, так и не выполнила своего обещания. На Собрании они голосовали за некоторые более «радикальные» предложения, чтобы не потерять контакт с независимыми делегатами и не спалиться в глазах населения. Однако реальная роль Коммунистической партии заключалась в том, чтобы функционировать как «шарнир» между более радикальными секторами и Соцпартией/Широким Фронтом. Когда более радикальные позиции терпели поражение, Компартия помогала проводить переговоры между независимыми делегатами и традиционными партиями. И если в Собрании они вели радикальный дискурс, то в правительстве они делали прямо противоположное. Хотя они проголосовали за национализацию меди, их представитель в правительстве Камила Вальехо заявила по телевидению, что национализации не будет, успокоив крупный бизнес.
Наконец, независимые делегаты также сыграли важную роль, так как в них была сосредоточена большая часть народных ожиданий и они имели много связей с местами и народными движениями.
С одной стороны, важно признать, что некоторые из социальных требований демонстрантов отстаивались независимыми делегатами в Собрании и были одобрены, поскольку партии знали, что они должны были что-то сделать, чтобы сдержать недовольство населения. Таким образом, были одобрены такие меры, как бесплатное государственное образование, государственная система социального обеспечения, право на аборты и т.д. Однако у независимых делегатов Собрания была прекрасная возможность указать направление общественного движения, выходящее за рамки блока Соцпартии/Широкого Фронта/Компартии, но они этого не сделали.
В начале Собрания 34 независимых делегата подписали Манифест Гласа Народа, в котором были подняты 6 основополагающих пунктов для Конституционного процесса (освобождение политических заключенных, независимость Собрания и т.д.). Этот манифест подписали более 600 общественных и профсоюзных организаций. В то время, в самом начале работы Собрания, эти 34 делегата должны были созвать Большую Национальную Встречу всех этих организаций и подготовить движение для борьбы за эти 6 пунктов и другие требования Октябрьского восстания. Такую позицию отстаивала наш товарищ Мария Ривера в Собрании и МIТ внутри народного движения. Однако независимые делегаты не поддержали ее. После публикации Манифеста, ставшего «национальным скандалом», буржуазная пресса начала решительно нападать на них. Таким образом, многие стали отказываться от поддержки Манифеста. Несколько недель спустя, после начала работы Собрания, независимые делегаты полностью приспособились к парламентской логике переговоров, полностью отдав приоритет встречам с Соцпартией/Широким Фронтом/Компартией в ущерб организации и движению на улицах. Таким образом, они упустили прекрасную возможность возглавить общественное движение и выйти за рамки Собрания. В результате, после бурного начала, Конституционное Собрание закончилось тем, что его возглавили партии, которые сегодня составляют правительство нынешнего президента Борича, при активной поддержке большинства независимых делегатов и партий.
Провал программы и стратегии добиться социальных изменений
Здесь также необходимо выделить еще один элемент, который привел к тому, что Конституционный процесс не привел к социальным изменениям.
Нетрудно определить основные требования миллионов из нас, вышедших на улицы. Жилье, государственное и качественное здравоохранение и образование, более высокие зарплаты и пенсии, прекращение загрязнения окружающей среды, доступ к воде и так далее. В отношении мапуче и других коренных народов — уважение к их землям и территориям и их культуре. Ни одно из этих требований не было новинкой, и все партии и организации признают их.
Проблема начинается именно с вопроса: как решить эти требования?
У сектора, который до сих пор возглавлял революцию, была своя гипотеза. По мнению этого сектора, самой большой проблемой в Чили был (и остается) неолиберализм. Они предложили увеличить участие государства в экономике и в предоставлении общественных услуг, а также реформировать государственные институты, чтобы сделать их более демократичными. Таким образом, мы придем к более гуманному и менее неравному капитализму. По мнению этого сектора, новая Конституция открыла бы для этого путь. Для них было возможно положить конец неолиберализму и создать более справедливое Чили без какого-либо разрыва или конфронтации с владельцами страны. Эта идея стала господствующей в общественном движении, в отсутствие другой стратегии и проекта.
Что ж, предложение о новой Конституции материализовало этот проект, а Конституционный процесс стал стратегией победы перемен.
По нашему мнению, ни Мирное соглашение не было способом достижения социальных изменений, ни проект новой Конституции не мог решить социальные и экологические проблемы. Новая Конституция, хотя и содержала некоторые достижения социальной борьбы, имела два основных противоречия: она не затрагивала господство 10 самых богатых семей и транснациональных корпораций над всей чилийской экономикой, и не меняла основные государственные институты, ответственные за поддержание этого господства (парламент, правосудие, вооруженные силы, полиция и т.д.).
Уточним, что мы имеем в виду: когда обсуждался вопрос о пенсиях, большинство делегатов Конституционного собрания отказались передать частные пенсионные фонды государственной структуре, которая управлялась бы действующими работниками и пенсионерами. В сфере образования Собрание отказалось прекратить государственное финансирование частного сектора. В области жилищного строительства Собрание отказалось ввести специальные правила, которые позволили бы экспроприировать большие непродуктивные земли для жилищного строительства. Что касается финансирования социальных прав, Собрание отвергло национализацию добычи меди. В отношении природы Собрание одобрило общие меры, но отвергла те, которые вступали в самое прямое противоречие с крупным бизнесом, например, обязательное участие местных общин в принятии решений по крупным горнодобывающим или промышленным проектам. Что касается политических институтов, то изменения также были поверхностными. Вооруженные силы остались нетронутыми. Не было принято никаких реальных мер по наказанию тех, кто убивал и калечил людей. Структура вооруженных сил или карабинеров не была демократизирована, не было создано механизмов для эффективного народного контроля над «силами порядка». В отношении соглашений о свободной торговле Соглашение сохранило огромную власть в руках президента и отвергла все меры, для утверждения которых требовалось проведение всенародного голосования. Самое главное, что Собрание сохранило защиту крупных экономических групп через статьи о частной собственности. Таким образом, даже если бы новая Конституция и была бы принята, страна все равно оказалась бы в руках крупных монополий.
Пока новая Конституция готовилась, те, кто возглавлял Конституционный процесс, вошли в правительство, и их стратегия перемен подверглась испытанию. По прошествии нескольких недель стало ясно, что правительство больше озабочено переговорами о своих реформах с владельцами страны, чем улучшением условий жизни трудящихся масс. Таким образом, большинство населения, недовольное правительством, Собранием и находящееся под влиянием правой пропаганды, в итоге проголосовало за отказ от новой Конституции.
С нашей точки зрения (и мы отстаивали ее с самого начала революционного процесса и в Собрании), невозможно решить народные требования, если мы не противостоим чилийскому крупному бизнесу и империалистическим транснациональным корпорациям. Все предыдущие правительства наглядно демонстрируют, что стратегия проведения реформ путем заключения договоров с крупным бизнесом делает социальные преобразования совершенно нежизнеспособными. Именно эта стратегия потерпела неудачу в Конституционном процессе, а теперь и в правительстве Борича. Хотя Широкий Фронт и Компартия заявляют о намерении изменить страну, уже очевидно, что их стратегия к этому не ведет. Они полностью отдались на откуп крупному бизнесу.
Наше участие в Конституционном Собрании
С самого начала мы критически относились к мирному соглашению и предупреждали рабочих, чтобы они не возлагали больших надежд на Конституционное собрание. Это объясняется тем, что на пути к достижению реальных успехов было много препятствий. Именно поэтому с самого начала мы предложили, чтобы Собрание объявило себя полномочным и приняла немедленные меры, которые принесут пользу большинству рабочего класса.
На второй день работы Собрания большинство делегатов одобрили декларацию с требованием к парламенту утвердить законопроект о помиловании всех политических заключенных, чилийцев и народа мапуче, и некоторые другие меры. Наш товарищ Мария Ривера не голосовала за эту резолюцию и предложила другую, в которой предлагалось, чтобы Собрание дало парламенту 15 дней для голосования по законопроекту о помиловании и амнистии всех чилийских и мапуческих политических заключенных. Если парламент не одобрит их, то Собрание своими полномочиями должно одобрить эти меры и призвать к большим народным демонстрациям. Это предложение даже не было поставлено на голосование, поскольку бюро Собрания (Элиза Лонкон и Хайме Басса) установило совершенно недемократическую меру, согласно которой голосовать можно было только за предложения с 32 подписями. Сегодня более чем очевидно, что предложение, проголосованное Собранием, в действительности не имело никакого эффекта, как мы и предупреждали в то время.
Уже в августе (на второй месяц) мы предложили Собранию объявить себя суверенным и взять власть в свои руки для принятия «чрезвычайных мер по обеспечению жизни в условиях чрезвычайной ситуации в области здравоохранения»: общее повышение зарплат и пенсий, прекращение действующей пенсионной системы, запрет на увольнение по служебной необходимости, сокращение рабочего времени без снижения зарплаты.
Чтобы приблизить Собрание к народу, мы также предложили потребовать от Парламента «немедленного утверждения закона о введении на каждом рабочем месте оплачиваемого времени в 10 часов в неделю для работников, занятых полный рабочий день (и пропорционально рабочему дню), без вычета из заработной платы, чтобы они могли организоваться и обсудить свои потребности и соответствующие изменения в будущей Конституции...».
Ни одна из этих мер даже не дошла до голосования из-за вышеупомянутого правила.
В своей вступительной речи наш товарищ продолжил историческую традицию борьбы рабочего, народного движения и движения мапуче, заявив, что единственный выход из проблем Чили — это борьба рабочего класса в союзе с коренными народами за власть, чтобы положить конец господству десяти богатейших семей и империализма, стремясь к социалистическому обществу. Мы также критикуем так называемые социалистические или коммунистические страны, показывая, что во всех них существуют авторитарные правительства или диктатуры на службе у национальной или международной буржуазии и ее военных, как, например, в Венесуэле или на Кубе.
Впоследствии мы заявили, что новая Конституция станет мертвой буквой, если не будет одобрена национализация крупной добычи меди, самого большого богатства страны, — предложение, которое мы отстаивали в течение нескольких месяцев и которое было отвергнуто голосами правых и Широкого Фронта. Кроме того, были отвергнуты многие предложения нашего товарища, которые означали бы существенные изменения для населения, такие как прекращение субподряда, возможность экспроприации больших участков земли без выплаты компенсации крупным землевладельцам, прекращение государственного финансирования частного образования и т.д.
Две другие меры, предложенные нашим товарищем, позволили бы в корне изменить чилийскую действительность, поставив всю экономику страны и государственные институты на службу подавляющему большинству населения, а не крошечному меньшинству, владеющему крупными компаниями и банками.
Первая из них вызвала «возмущение» СМИ, буржуазной интеллигенции и большинства политических партий (и даже независимых): предложение о роспуске нынешней власти государства и замене ее Многонациональной Ассамблеей рабочих и народов, с выборными представителями от всех мест работы, жилья и в унтер-офицерского состава вооруженных сил, с отзываемыми должностями и с такой же зарплатой, как у рабочих. Многие политики и интеллектуалы буржуазии назвали наше предложение «безумием», чем-то «вне культурных границ страны». Мы считаем наоборот. Предложение о подлинно демократической власти предполагает разрушение всех существующих институтов, которые полностью находятся на службе у крупных экономических групп и коррумпированы до основания. Каждую неделю мы видим новый коррупционный скандал с участием политиков, офицеров вооруженных сил и карабинеров, министров, заместителей министров и т.д. Это не имеет ничего общего с этической проблемой политиков, это имеет отношение к контролю большого бизнеса и денег над государственными институтами. Изменить эту ситуацию можно только путем передачи власти непосредственно тем, кто производит богатство нашей страны, рабочему классу, организованному демократическим путем. Это предложение получило 0 голосов в Комиссии по политическим системам. Никто из членов Собрания (даже левые независимые, которые говорили о «народной власти») не осмелился проголосовать за него.
Второе предложение, которое было сделано в том же духе, предлагало национализировать все крупные стратегические компании страны (горнодобывающие, лесные, портовые, банки и т.д.) и передать их под контроль организованного рабочего класса. С помощью этой меры можно было бы планировать экономику так, чтобы удовлетворить потребности большинства населения в жилье, здравоохранении, образовании, работе и пенсии. Это предложение получило 6 голосов «за» в Комитете по окружающей среде и было отклонено большинством членов Комитета.
Поэтому в последнем выступлении нашего товарища Марии Риверы мы осудили, что Собранию не удалось структурно изменить страну и что ответственность за эту ситуацию несут как правые, так и левые (включая независимых). На референдуме мы призывали проголосовать за новую Конституцию, и мы считаем, что эта позиция была правильной. Потому что, по нашему мнению, победа против Конституции будет означать поражение народного движения и откат даже от самых минимальных демократических мер, которые были одобрены Собранием, что может привести к деморализации тысяч или миллионов людей, которые боролись в последние годы. Этот анализ подтверждается сегодня, когда крупный бизнес чувствует себя уверенно, одобряя еще более жестокие меры против народа, а большой слой активистов дезориентирован и деморализован поражением.
Какова ситуация сегодня?
Положение рабочего класса ухудшается с каждым днем. Инфляция съедает зарплаты, а бизнес продолжают зарабатывать миллионы. Транснациональные горнодобывающие компании продолжают забирать нашу медь бесплатно. И хуже всего то, что сегодня мы видим правительство, полностью контролируемое партиями, теми же самыми, что правили в последние 30 лет, и соответственно, крупными бизнесменами. Надежды на перемены с Боричем быстро угасают.
Правое крыло укрепилось после первых ударов, нанесенных им «социальным взрывом». Уже во время правления Пиньеры наиболее жесткие сектора правого крыла дифференцировались от правительства, требуя усиления репрессий против социального движения и более жесткой борьбы с иммигрантами и автономистскими группами мапуче на юге страны. Миграционный кризис на севере страны, углубивший социальные проблемы в Арике, Икике и других городах, усилил правое крыло, поощряя ксенофобский дискурс, указывающий на иммигрантов как на виновников бедности чилийского населения. Так, мы видели прискорбные сцены чилийских маршей против миграции, где сжигались даже палатки венесуэльских мигрантов.
Рост насилия в крупных городах, являющийся результатом роста бедности, также используется правым крылом для того, чтобы требовать увеличения инвестиций в карабинеров, введения чрезвычайного положения и усиления насилия в отношении бедного населения и рабочего класса.
С другой стороны, после поражения новой Конституции на голосовании правое крыло, интеллектуалы буржуазии и даже реформизма, говорят, что провалились «самые радикальные предложения». Они хотят делегитимизировать социальные движения, вспыхнувшие в 2019 году, и убедить трудящихся, что социальные проблемы будут решать политики и «эксперты», как всегда. Как всегда, они лгут народу, чтобы сохранить привилегии крупного бизнеса и свои собственные.
По нашему мнению, провал Конституционного процесса и отклонение новой Конституции свидетельствует о провале реформистского проекта Широкого Фронта/Компартии по достижению социальных изменений путем переговоров с правым крылом и крупным бизнесом, а не о провале социального движения как способа достижения изменений.
Мы убеждены, что если бы в 2019 году нам удалось сместить правительство Пиньеры, мы могли бы победить в гораздо более демократическом Конституционном собрании, в руках которого была бы власть для принятия немедленных мер в интересах народа. «Свободное и суверенное» Конституционное Собрание было бы лишь шагом к формированию власти рабочего класса и народа, потому что только тогда можно будет раз и навсегда покончить с капиталистической эксплуатацией и построить другое общество.
Сегодня крупный бизнес чувствует себя укрепившимся благодаря поражению новой Конституции на голосовании. Правительство Габриэля Борича не решит ни одного из социальных требований и сделает условия жизни большинства населения еще хуже, потому что его проект направлен на защиту капитализма и крупного бизнеса. Если раньше правительство намеревалось провести какие-то робкие реформы, чтобы отобрать крохи у крупного бизнеса и отдать их беднейшему населению, то теперь даже это будет невозможно, поскольку его правительство полностью контролируется буржуазными и реформистскими партиями. Мы также можем ожидать усиления репрессий против борьбы трудящихся, молодежи и народа мапуче.
Пока еще слишком рано определять, означает ли поражение новой Конституции настолько сильный удар (начало конца), что он закрывает революционный процесс, начатый в 2019 году. Как мы уже говорили ранее, материальные условия жизни рабочего класса продолжают ухудшаться, и вполне вероятно, что это породит социальную борьбу, независимо от того, кто из рабочих голосовал «против» или «за».
Что делать?
Новый Конституционный процесс, переговоры о котором ведут партии, будет еще менее демократичным, чем предыдущий, поскольку, по всем признакам, партии режима будут контролировать все места в новом Собрании (если будет достигнуто соглашение о его проведении). Таким образом, рабочий класс, молодежь и народ ничего не могут ожидать от такого процесса.
Все это не означает, что мы должны быть парализованы, наоборот. Недовольство нашего народа такое же или даже больше, чем раньше, и очень возможно, что оно выразится в различных движениях за экономические, социальные, экологические и другие требования. Мы должны преодолеть борьбу между теми, кто голосовал «за», и теми, кто голосовал «против». Большинство рабочего класса проголосовало «против», и это не означает, что они реакционеры или находятся на стороне правого крыла.
Профсоюзные лидеры, приверженные социальной борьбе, молодые активисты, женщины и т.д. должны вернуться в низы и поговорить с каждым соседом, членом семьи и другом, чтобы объяснить им, что только организованные и мобилизованные люди могут добиться социальных изменений.
Мы должны терпеливо объяснить им, что все проблемы Чили имеют общее происхождение: господство в стране десяти семей и нескольких транснациональных корпораций, которые забирают все богатства, произведенные рабочими. Разграбление меди имеет особое значение, так как это главное богатство, производимое нашей страной. По этой причине борьба за национализацию крупной добычи меди, под контролем рабочих и местных общин, позволит решить большую часть социальных требований и начать переход к другой производственной матрице, которая не зависит от экспорта сырья и не так разрушительна для природы. Важно, чтобы мы учились, чтобы иметь возможность проводить эти дискуссии, чтобы мы управляли данными и информацией, организовывали переговоры и т.д. Для поддержки этого процесса существует наша организация, MIT.
Мы также должны объяснить, что провал Конституционного процесса — это победа крупного бизнеса и поражение проекта Широкого Фронта и Компартии по изменению общества. Мы не можем повторить тот же опыт и не можем доверять новому Конституционному процессу, который будет еще более отдален от трудящихся и контролироваться бизнесом. С другой стороны, очень важно, чтобы мы, рабочие, четко понимали, что правительство Габриэля Борича направлено против рабочего класса и находится на службе у крупного бизнеса. Сегодня Борич, Марсель, Каролина Тоха и Камила Вальехо являются представителями крупного капитала в правительстве Чили. Поэтому очень важно, чтобы наша борьба была независимой от правительства. Социальные и профсоюзные лидеры должны обратить на это особое внимание, так как правительство попытается кооптировать их, чтобы завести в тупик переговоров, парламентских комиссий и т.д., как это делали все партии в течение последних 30 лет.
Во время нового Конституционного процесса необходимо, чтобы мы оставались организованными и мобилизованными, боролись за социальные требования, которые мы уже завоевали в предыдущем проекте Конституции, и стремились выйти за их пределы. Однако это будет возможно только в том случае, если мы организуем рабочий класс снизу, исходя с его насущных потребностей, таких как занятость, зарплата, жилье, вода, борьба против сексистского или ксенофобского угнетения и т.д. Боевые и демократические профсоюзные лидеры должны начать формулировать и строить проект по восстановлению Профсоюзного Центра, чтобы вырвать его из рук нынешних партий и восстановить подлинно демократическую организацию, защищающую интересы рабочих, а не хозяев. Мы должны восстановить стратегию профсоюзов 1953 года, в которой говорилось о необходимости покончить с капитализмом и построить социалистическое общество. На каждом рабочем месте мы должны вернуть профсоюзы в руки рабочих, которые организуют борьбу за свои условия труда, лучшую зарплату и т.д. Наряду с этим, наиболее сознательные рабочие должны поднять вопрос о необходимости борьбы за исторические требования рабочего движения, такие как отраслевые переговоры, прекращение субподряда, создание общественной и контролируемой рабочими системы социального обеспечения и т.д.
12 ноября 2019 года чилийский рабочий класс продемонстрировал, что, когда он приходит в движение, это очень мощная сила, способная добиться огромных социальных изменений. Поэтому мы обязаны перестроить организацию и сознание рабочих, чтобы именно мы возглавили следующий социальный взрыв, который неизбежно произойдет, потому что жизнь рабочего класса не улучшится при этой системе или при этом государстве.
Наконец, мы также хотим обсудить с тысячами активистов и социальных борцов, почему для реализации этого проекта необходимо организоваться политически. MIT — это политическая организация с программой глубоких перемен в обществе. Мы хотим донести эти предложения до рабочего класса, до молодежи, до женщин, до мигрантов, чтобы мы могли создать большую социальную силу, способную противостоять крупным бизнесменам, транснациональным корпорациям и двигаться к власти рабочего класса и народа. Это проект, который мы защищали в Конституционном Собрании, и это проект, который мы защищаем в каждой профсоюзной, местной и народной борьбе. Мы обращаемся с братским приглашением ко всем активистам, которые боролись в последние годы и десятилетия, познакомиться с этим проектом и прийти к строительству MIT.