Режим внес поправки в закон «О языках». Самое главное изменение в том, что если ранее получать дошкольное, общее среднее и специальное образование можно было «на беларуском или русском языках», то теперь «на беларуском и (или) русском языках». Смысл в том, что раньше «или» означало четкое разграничение между беларускоязычным и русскоязычным образованием. Для беларуской мовы оно юридически создавало пространство, куда русский язык не должен был вторгаться. Конечно, это своего рода «резервация» для беларуской мовы в Беларуси, само такое положение — оскорбление беларуской мовы, беларуской культуры, беларуского народа, а сами очаги беларуской мовы сжались при Лукашенко до минимума, бо никакая юридическая формула не может остановить процесса русификации, продвигаемого во всех сферах. Но фактическая замена «или» на «и» — это ликвидация такой перегородки и это официальный зеленый свет на уничтожение очагов национальной мовы. Это подкрепляется административно тем, что снято требование владения беларуской мовой для руководителей системы образования, а значит присланный русскоязычный директор с начальствующей позиции будет навязывать русский язык.
Аналогичное изменение внесено в судопроизводство, которое ранее допускалось на «русском или беларуском». Этим в т.ч. пользовались беларуские борцы, когда требовали оформления и ведения процесса на беларуском, устраивая этим «кошачий концерт» русскоязычным судьям режима и тормозя репрессивную машину. Замена «или» на «и» должна дать режиму возможность приговаривать по-русски.
Все это часть политики режима по сдаче суверенитета Беларуси России, уничтожению беларусов как нации. Но на самом деле, в последние три года положение беларуской мовы в Беларуси улучшилось. Улучшилось вопреки режиму — благодаря восстанию 2020 года, благодаря проснувшемуся национальному самосознанию, возросшему интересу беларусов к национальной мове и культуре, особенно в крупных городах. Мова стала инструментом подспудного сопротивления режиму и российской колонизации, она передает протестный заряд, поддерживает дух борьбы беларусов. Поэтому режим видит в беларускай мове крамолу и пытается уничтожать.
Борьба за национальную мову, национальную культуру — часть борьбы за независимость Беларуси. Для возрождения национальной мовы, культуры необходимо свергнуть режим Лукашенко, разрушить до основания его госаппарат (помимо прочего, идейно антибеларускоязычный) и запустить масштабный национальный план беларусизации Беларуси, подобно революционной ССРБ в 1920-е годы, на фундаменте общих мер политической и социально-экономической независимости Беларуси от России и крупных держав вообще.
Беларусизация VS русификация
Беларусь и беларуская мова и культура почти всегда подавлялись крупными державами (Россией, Польшей, Германией). У этого подавления было два инструмента. Во-первых, политическое подчинение и прямая политика господствующих держав, которая прямо или косвенно подавляла национальные элементы, не позволяла их развивать. Во-вторых, это экономическая зависимость и эксплуатация, при которой крупные державы выкачивали из Беларуси результаты труда ее народа, подрывая национальный экономический фундамент и с этим возможность полноценного самостоятельного политического и культурного национального развития. Внутри Беларуси проводниками этой зависимости всегда были богатые слои беларуского общества (помещики, хозяева заводов, банкиры, чиновники), которым господство других держав помогало держать народ под контролем и получать свою долю и привилегии от его эксплуатации. Они же первыми говорили на языке иностранных господ — русском или польском. Не случайно беларуская мова всегда была под прессом. И не случайно единственным периодом масштабной полноценной беларусизации Беларуси были 1920-е годы в революционной ССРБ под руководством большевиков. Потому что в 1917 году был свергнут не только царский режим в феврале, но и власть богатых классов в октябре, ее взяли рабочие и крестьяне, получили землю и фабрики, а беларуский народ — независимость (и вовсе не период «БНР» под немецкой оккупацией и с сохранявшейся собственностью все тех же помещиков и капиталистов).
С большевистской беларусизацией большинство начальных школ перешло на беларуский язык обучения. Постепенно он вводился и в высшие учебные заведения. Только за один год с 1926/27 по 1928/29 учебные годы количество беларуских четырёхлетних школ выросло с 85% до 94%, семилетних — с 67% до 75%. Беларуский язык был объявлен основным для государственных, профессиональных и общественных заведений и организаций при общем равноправии беларуского, русского, идиш и польского. Почти вся пресса была беларускоязычной. Беларусизация проводилась и на территории Смоленской области в составе РСФСР. Большевистская политика беларусизации объединила цвет беларуской интеллигенции, в т.ч. с отличавшимися от большевиков политическим взглядам, как деятели БНР Ластовский и Смолич.
Но подавление революции и уничтожение большевистской партии сталинизмом положило этому процессу конец: к 1929 году бюрократия со Сталиным во главе берет под контроль большевистскую партию и советы, отстраняя рабочих от власти, подвергая преследованиям большевиков и отнимая у Беларуси независимость. Новая элита сталинских бюрократов, как присланных, так и местных, проводила политику подчинения Кремлю и русификации. Начались репрессии против беларусизации и ее активистов. В 1930 ОГПУ фабрикует дело «Союза освобождения Беларуси», по которому арестовываются более 100 представителей беларуской интеллигенции (аналогичный процесс был в Украине). С этим делом кладется конец беларусизации, возвращается русификация. В 1933 тарашкевица заменяется на «наркомовку», приближая беларуский язык к русскому. В 1937 году сталинские репрессии физически уничтожают остающихся большевиков и беларускую интеллигенцию (за исключением Купалы и Коласа, публично поддержавших сталинский террор). В 1938 принимается постановление об обязательном изучении русского языка во всех республиках СССР. В 1958 году беларуский язык сделан факультативным. Все это шаг за шагом лишало беларусов их национальной мовы.
Революция конца 1980-х в СССР и в Беларуси сталинистскую диктатуру свергла. Были завоеваны демократические свободы, были объявлены меры по развитию беларуского языка. Но рабочие не взяли власть, революция не разрушила до основания госаппарат: КГБ сохранился, во власти остались сидеть те же бюрократы, происходившие из партхозноменклатуры. Политическая зависимость осталась, экономическая стала еще сильней. И ситуация с мовой вернулась вспять. Это позволяет выводы для относительно современных задач борьбы.